Вследствие того я учреждал поход мой всегда
таким образом, что неприятельская армия
находилась у меня в стороне, а Я между тем
нечувствительно оную предупреждал...
12-го числа, день одержанной армиею в. и. в.
над неприятелем совершенной победы, на
самом рассвете армия в поход отправилась,
Держась в правую руку, дабы неприятеля
предупредить и захватить большую дорогу к
реке Одеру на Кроссен и Франкфурт. Между тем
отовсюду известия приходили, что
неприятель наш обоз атаковать хочет. И хотя
я справедливо заключал, что неприятель сам
о том разглашает, дабы мой поход остановить,
а ему тем временем успеть большую дорогу
захватить, однакож я, не упуская из виду
моего намерения, не оставил стараться о
приведении в безопасность и обоза.
Сего ради командирован туда генерал-поручик Фаст с двумя новоформированного корпуса полками и с бригадою артиллерии и генерал-майором Тотлебеном с частью легких войск да генерал-поручик Мордвинов с его корпусом туда же вскоре ожидался; а главная армия тем не меньше свой поход тщательно продолжала и, дошед до деревни Никен, для отдохновения остановилась. Между тем перед первою дивизиею показались было несколько эскадронов неприятельской конницы; но генерал граф Фермор с таким успехом произвел по них пушечную пальбу, что вскоре видимы стали только многие без седаков бегающие их лошади и многие на месте оставленные тела. И так, того дня о баталии тем меньше думать можно было, что армия, в. и. в. Во все время преследования за неприятельскою, становясь всегда ввиду и на пушечной выстрел от оной, неприятель, несмотря, что он держался гор и имев по тому крепкие места, покидал оныя, по большей части ночным временем.
Но помянутые эскадроны подосланы были для рекогносцирования, и вся неприятельская армия за ними следовала. Я по тому с моей стороны отдыхавшую армию в движение привел и, правым крылом захватив дорогу, распространил оное до самого лесу, простирающагося до реки Одера, а левое примкнул к другому лесу же, так что деревня Пальциг позади фронта обеих линей, однакож в самом центре армии была.
Пока сие положение занимаемо было, наши гусары и казаки начали уже впереди на горе при деревне Клогсен с неприятелем перестреливаться, и оной колоннами повел свою армию к атаке.
Как узким местом ему приходить и свой фронт перед нашим фронтом строить надлежало, то артиллерия наша, а особливо единороги и шуваловския гаубицы ужасное имели действо, так что ежели б неприятель за узким местом не имел свежих и переменных людей в готовности и ежели б сей проход для него не толикой важности был, чтоб все отважить, то, конечно б, тотчас ему в бегство обратиться надлежало. Однакож, переменяясь всегда свежими людьми, по продолжавшейся чрез час пушечной стрельбе, наконец на ружейной выстрел приближался и, произведя ружейный огонь, так отчаянно наступал, как бы до последнего человека потерять или победу одержать предприял.
Но отчаянность ничево не пользовала противу порядку, храбрости и мужества войск в. и. в. Неприятель, получая из лесу новое усиление, три раза на правое крыло жестокое устремлял нападение, но все три раза с превеликим уроном разбит и прогнан.
Больше бы еще сему отважному
неприятельскому предприятию дивиться
надлежало, ежели б он, несмотря на свой урон,
не имел притчины ласкать себя в сем месте
победою. У него заведены были чрез лес
четыре полка в само наш правой фланг; а как
стоявшие на оном Сибирской и Пермской полки,
троекратно отбив неприятеля, сами много
претерпели и редки стали, несмотря на то,
что на пядень с места своего не уступили, то
неприятельская конница чрез оных
прорвалась. Но благословение божие и
счастье в. и. в. толь велики и очевидны были,
что помянутые четыре полка нашею
артиллериею не допущены и показаться из
лесу, но обратились умножить число и урон
левого своего крыла; а прорвавшаяся
кавалерия генерал-порутчиком Демику с
кирасирским и Киевским полками так
встречена, что только малое число бегством
спаслось; а между тем Низовской пехотный
полк, да первой и пятой полки
новоформированного корпуса, прибли-жась к
первой линии правого фланга, зделавшиеся
интервалы заставили.
Таким образом, неприятель, хотя от правого
нашего крыла совсем побежден, однакож,
отправя остальную свою конницу чрез
деревню Никен, дабы наше левое крыло во
фланг взять, покусился атаковать оное. Но
генерал-майор Тотлебен, возвратясь между
тем от обозу И приметя сие неприятельское
намерение, помянутую деревню зажег; так что
неприятельская конница и приближиться не
могла, а без оной двоекратно повторенная
неприятелем на наше левое крыло атака
служила только ко умножению его урона, и
инаго спасения ему уже не оставалось, как в
конечной бег обратиться.
Наша конница и легкия войска тотчас за бегущим отправлены в погоню, но наступившая уже ночь далеко гнаться не позволила.
Позвольте же, всемилостивейшая государыня, препоручить вновь в монаршую милость генералитет и всю победоносную армию, наипаче же бывшие в первой линии полки, и засвидетельствовать, что общее и согласное усердие, храбрость и мужество и послушание солдатства больше достойны служить примером, нежели описаны быть могут. Сами неприятели приходили во удивление и некоторое изумление, когда раненые, противу ожидания своего, видели, что солдатство, вместо того, что бы истощать над ними остатки мщения, усердствовали об них, как об единородных, и старались им подавать всякое вспоможение.
Кавалерия, гусары и казаки храбростию превзошли почти мое ожидание, а артиллерия, особливо же единороги и шуваловския гаубицы ужасным действием, а командовавшие оными своим искусством наибольшей причинили урон неприятелю...
Во время самого с неприятелем сражения отнято от него 14 пушек, 4 знамя, 3 штандарта; да на месте баталии ружьем и протчею аммунициею и артиллерийскими снарядами все поле покрыто было...
Из "Журнала о военных действиях 1759-1760 гг.", Спб., 1761, ч. II, стр. 40-41