из книги: КРАТКИЙ КУРС ИСТОРИИ ВОЕННОГО ИСКУССТВА в СРЕДНИЕ и НОВЫЕ ВЕКА. ЧАСТЬ III. История военного искусства в новые века в эпоху Фридриха Великого и Екатерины Великой.
Устройство войск. Пехота: линейная и легкая
Пехота западноевропейских армий, в эту эпоху, была по преимуществу одного вида —линейная, к которой принадлежали гренадеры, мушкетеры и фузилеры; её исключительное назначение состояло в ведении боя целыми частями в сомкнутых линиях. Легкая пехота имелась в незначительном числе; к ней принадлежали австрийские пандуры, кроаты и вольные корпуса или волонтерные батальоны, для противодействия коим Фридрих пытался создать столь же хорошую легкую пехоту, в виде волонтерных батальонов егерей; батальоны эти комплектовались прусскими подданными из лесничих, охотников и. т.п.; однако обучение их ничем не отличалось от обучения линейных частей, а потому, при столкновении с австрийской легкой пехотой они значительно ей уступали.
Вооружение. Умение владеть оружием
Вооружение пехоты состояло из ружей со штыками и палашей или сабель. В прусской пехоте были приняты ранее других железные шомпола и воронкообразные затравки, чему приписывалось, в свое время, преувеличенное значение, в смысле одной из причин успехов пруссаков; в действительности же приходится отметить лишь, что прусская пехота, не смотря на кремневые ружья, благодаря лучшему обучению, могла производить 5—6 выстрелов в минуту, тогда как австрийская (лучшая из остальных), даже по принятии тех же железных шомполов, не более 3-х, а при деревянных шомполах — только 2 выстрела в минуту.
Единицы административная и тактическая
Пехотные полки состояли в Пруссии, большею частью, из двух батальонов 6 — ротного состава, до 900 человек в каждом, а в Австрии, большею частью, из трех батальонов 6—7 — ротного состава, до 800 человек в каждом батальоне.
Батальоны обеих армий имели, в своем составе, большею частью, по одной гренадерской роте, но в военное время гренадерские роты сводились в особые батальоны и т.п. части, которые Фридрих употреблял в виде резерва или для особых назначений, при коих требовалось чрезвычайное мужество и т.п., или, наконец, как авангард .
Батальоны прусской пехоты имели 2 подразделения: административное и боевое. В первом роты являлись непосредственным подразделением батальона, а во втором пять рот, за исключением гренадерской, делились на 4 дивизиона, что вело к большим неудобствам.
Фридрих окончательно оставил только административное подразделение, сделавшееся и боевым, с сохранением однако наименования „дивизиона" для роты.
Строй
Походные движения исполнялись в общей взводной или дивизионной колонне.
Боевой порядок
В боевом порядке прусская пехота строилась в 2 линии развернутых батальонов, с интервалами в 1-й линии в 24—12—6 шагов, а во 2-й линии батальонными, и с дистанциями в 200 шагов; третью линию (вместе с частью конницы) образовывала небольшая часть гренадерских батальонов; другая же часть их располагалась между обеими линиями, на флангах; таким образом получалось длинное продолговатое каре пехоты (см. ч. №№ 3 и 4). Меньшее число батальонов во 2-й линии соответствовало стремлению ввести в дело сразу большее число бойцов (дать более сильный огонь); принятие же больших интервалов во 2-й линии имело целью дать возможность 1-й линии, при неудаче, отступить за 2-ю линии, не приводя её в расстройство. Войска 2-й линии назначались не для поддержки, а для смены 1-й линии, причем должны были принять на себя удары противника и этим облегчить приведение в порядок отступившей расстроенной 1-й линии.
Боевые действия прусской пехоты
По приближении общей колонны, двигавшейся (обыкновенно) косвенно к неприятелю, на расстоянии около 1 000 шагов, батальоны выстраивали боевой порядок захождением (взводами или дивизионами) во фронт к стороне неприятеля. IIocтpoeниe это производилось под прикрытием артиллерийского огня. Затем следовало движение к позиции противника до 400 шагов, без выстрела, уступами по-батальонно. С последнего расстояния движение продолжалось со стрельбою залпами по-взводно, по-дивизионно или по-батальонно (преимущественно же по-взводно). Для этого часть, которая должна была стрелять, выдвигалась ускоренно на несколько шагов вперед и, приостановившись, давала залп. По приближении на 50 шагов к неприятелю, пехота, с криком "ура", бросалась в штыки. Поздние была введена пальба рядами, заключавшаяся в том, что группы в 5—6 рядов выбегали поочередно вперед и давали залп. Батальоны успевали давать 5—6 залпов и массою свинца забрасывали неприятеля, строившегося обыкновенно в 4 шеренги и стрелявшего втрое или, в лучшем случае, вдвое медленнее пруссаков. Моральное влияние такой атаки и такого огня было обыкновенно весьма велико, причем нередко неприятель сдавал, не доводя дела до штыковой свалки (что случалось еще чаще вследствие того, что, одновременно с движением пехоты, в тыл и на фланги противника направлялась масса конницы, которая, угрожая его пути отступления, одним этим производила уже на него потрясающее впечатлите и сгоняла с позиций).
Собственно действительность огня (залпами) была ничтожная, не только по свойству оружия того времени, но еще и вследствие того, что огонь этот производился в движении. Сам Фридрих понимал это вполне; заставлял же он стрелять свою пехоту при движении в атаку главным образом для того, чтобы, заняв ее в эти тяжелые минуты, заглушить в ней, по возможности, чувство самосохранения.
Оборонительный бой сводился к занятию сильной позиции, на которой располагались две линии развернутых батальонов, причем вся деятельность пехоты (с артиллерией) была рассчитана лишь на огнестрельное действие.
Пехота остальных западноевропейских армий
Австрийская пехота постепенно усваивала себе прусские порядки с незначительными различиями; но, в отношении образа действия в бою, замечалась большая разница; между прочим, она стреляла из ружей с отомкнутыми штыками, вследствие чего была склонна уклоняться от удара в гораздо большей степени, чем прусская.
Французская пехота, имея более национальный характер, чем прусская, могла бы быть лучшею в западной Европе; но отличные качества французского солдата таились, в эту эпоху, под спудом вследствие неправильного воспитания, обучения и вообще вследствие неудовлетворительной подготовки войск в мирное время, в связи с различными отрицательными сторонами всей военной системы Франции.
В остальных западноевропейских армиях пехота в большей или меньшей степени уступала трем выше рассмотренным.
Конница: тяжелая, средняя и легкая
Конница западноевропейских армий, в рассматриваемую эпоху, делилась на тяжелую, среднюю и легкую. Тяжелую составляли кирасиры и карабинеры; последние размещались в разных местах фронта (вместе с кирасирами) в качестве наездников или же (в Австрии и во Франции) составляли отдельные карабинерные эскадроны и полки.
Среднюю конницу образовали главным образом драгунские полки, имевшие в своем составе конно-гренадерские роты; в некоторых же армиях, например во французской (и в русской), имелись особые драгунские-гренадерскге или конно-гренадерские полки.
К легкой коннице причислялись: гусары, сформированные в европейских армиях по образцу венгерско-австрийских; уланы, появившиеся прежде всего в Польше и оттуда перешедшие в остальные европейские армии; конные егеря, сформированные впервые в Саксонии в 1733 году.
Административные и тактические единицы
Рота являлась основной административной, а эскадрон - основной тактической единицей; высшей же административной и тактической единицей был полк.
Полки состояли: во Франции из 3—4 эскадронов, по 4 роты в каждом,. а в других государствах из 2—12 рот, иногда приобретавших значение эскадронов, чаще же составлявших их подразделение (половину); численность роты во Франции не превышала 48 всадников, а в остальных государствах колебалась в пределах от 50 до 200 человек.
Вооружение. Увлечение огнестрельным действием и его последствия
В вооружении конницы главную роль играло оружие огнестрельное (!): карабин, а у драгун ружье со штыком, сверх того еще и пистолет. Огнестрельное оружие было много облегчено и усовершенствовано. Холодное оружие имелось в виде кривой сабли или прямого палаша; сверх того у улан пика. Предохранительное вооружение вышло из общего употребления и имелось преимущественно в частях тяжелой конницы: у австрийских и других кирасир кирасы, в различных частях конницы других армии каски.
Конница того времени все еще не могла освободиться от недостатков, унаследованных от века Людовика XIV, из коих главные сводились к упущению из виду основного её свойства (быстроты) и главного назначения в бою (поражения врага ударом). Тем не менее, благодаря Карлу ХII и маршалу Саксонскому, стало распространяться убеждение, что конница должна обладать подвижностью и бить неприятеля, атакуя с холодным оружием.
Эта идея шла однако в разрез с укоренившимся повсеместно пристрастием к огромным лошадям, которые, благодаря системе Бюффона, заводились и распространялись всюду в ущерб лошадям, главным образом годным для конницы.
Погоня за большими, массивными лошадьми и отнимала почти у всей тогдашней конницы подвижность, которою отличались только венгерские гусары, польская конница и особенно уланы, pyccкие казаки (в России и Польши) и т.п.
Австрийская конница не могла и думать о достаточной подвижности, так как лошадь в этой коннице была обременена грузом в 12 1/4 пуд. (не считая палаток).
Боевой порядок. Боевые действия
Боевой порядок значительных масс конницы состоял обыкновенно из двух линий развернутых эскадронов, на дистанции от 100 до 500 шагов. Иногда ставили несколько эскадронов в 3-ю линию.
Атаки производились обыкновенно в сомкнутом строю рысью, причем, подъехав к противнику, считали необходимым делать залпы. Подобный прием не практиковался, конечно, шведскою конницею, помнившею уроки Карла XII, а равно и французскою, не забывшею уроков Тюренна, Конде, Люксембурга и других своих полководцев, а потому отличавшеюся довольно значительною подвижностью, атаковавшею врага холодным оружием и перед схваткою переходившею в широкий галоп; однако подобная атака французской конницы („attaque en fourrageurs") производилась в рассыпную или беспорядочною толпою, а потому была весьма далека от идеала.
Прусская конница при Фридрихе-Вильгельме I
Отец Фридриха Великого считал конницу второстепенным родом орудия; такой взгляд гармонировал с крайнею бережливостью Фридриха-Вильгельма I, переходившею даже иногда в скупость (пехота стоила дешевле, а потому ее можно было содержать в большем числе при тех же расходах). Под влиянием такого взгляда, ежегодно значительная часть всадников увольнялась в отпуск, а с ними отправлялись и их лошади, поступавшие на довольствие от семьи уволенного; конные же ученья и езда оставшимся всадникам и лошадям производились лишь 1 раз в 1 — 2 недели. Впрочем, тот же Фридрих-Вильгельм I наметил основные требования от конницы, впоследствии получившие практическое осуществление. Так, на основании уставов 1720 и 1727 годов, прусская кавалерия должна была „считать делом чести атаковать врага только с саблей наголо, и никаким другим оружем". В этих же уставах заключались следующие положения:
а) „бесчестно кавалеристу позволять себя атаковать, а потому всякий прусский кавалерист должен всегда первым атаковать врага";
б) всадник должен быть полным господином своей лошади, должен знать и понимать её;
в) от командиров частей требовалось „не чрезмерно заниматься раскармливанием лошадей, а держать их в рабочем теле";
г) главная служба конницы вообще— это служба в конном строю; служба же в пешем строе также очень важна и необходима, но имеет лишь второстепенное значение.
Однако эти требования Фридриха-Вильгельма I парализовались условиями быта и не могли быть проведены в жизнь. Уставные формы, выработанные „старым Дессау" отличались пехотным духом; отличительными их чертами были сложность, хитрость, многочисленность эволюций и построений; аллюры были коротки (не свыше рыси); обучение преодолению местных препятствий было неудовлетворительно и т.п..
Сам Фридрих дает следующую характеристику кавалерии своего отца: „это были колоссы на слонах, не умевшие ни маневрировать, ни сражаться; ни один смотр не обходился без падения этих всадников...; они не были господами своих лошадей, а офицеры их не знали кавалерийской службы, и не имели никакого понятия ни о войне, ни о местности, наконец не знали ни теории, ни практики эволюции, которыя кавалерия должна знать ко дню сражения".
Такова была прусская конница ко времени вступления Фридриха на престол, а равно и в начале 1-й силезской войны, что и не замедлило обнаружиться в первом же сражении под Мольвицем 10 апреля 1741 года, выигранного прусскою пехотою и фельдмаршалом Шверином, не взирая на полное поражение прусской конницы, приведшее в отчаяние самого Фридриха. Увидев на деле, что унаследованная им от отца конница крайне неповоротлива и что офицеры этого рода оружия не обладают ни истинным кавалерийским духом, ни сознанием значения инициативы в кавалерйском бою, Фридрих немедленно же решил произвести коренное преобразование прусской конницы.
Преобразование прусской конницы Фридрихом Великим. Увеличение численности
и 3 по 5 эскадронов в каждом и 2 гусарских „корпусов", из коих один 3-эскадроннаго, а другой 6-эскадронного состава, всего же из 114 эскадронов.
На первых порах Фридрих произвел лишь весьма незначительное увеличение своей кавалерии: в год вступления его на престол, был организован лишь 1 эскадрон „конной гвардии" и приступлено к формированию 1 гусарского 5-эскадронного полка, новых 15 эскадронов драгун, (по 5 эскадронов в драгунских полках Мёллендорфа, Тюмена и Платена) и конно-егерского „корпуса". Новые гусарский полк и драгунские эскадроны были сформированы к весне 1741 года; егерей же, даже к концу 1-й силезской войны, имелось лишь 110 при 3 офицерах. К началу 2-й силезской войны прусская конница состояла уже из 213 эскадронов, в том числе 61 кирасирского, 70 драгунских, 80 гусарских и 2 конно-егерских, а в 1773 году из 233 эскадронов, в том числе 63 кирасирских, 70 драгунских и 100 гусарских и т.п. легких. Она достигла наибольшей числительности при объявлении семилетней войны—37,768 всадников, а после этой войны колебалась между 29,714 и 31,204 всадниками. Таким образом, исключительно „линейная” или тяжелая кавалерия (кирасиры) была увеличена менее, чем на 2/3, средняя (драгуны) вдвое, а легкая (гусары), по меньшей мере, в 10 раз (в сравнении с 1740 годом).
Идеал конницы по мнению Фридриха Великого
Из этого видно, что Фридрих отдавал предпочтение коннице, способной к развитию наибольшей подвижности. Между тем он был поставлен в необходимость ремонтировать свою конницу лошадьми разного сорта, а потому и мирился с необходимостью иметь тяжелую кавалерию, но, вместе с тем, требовал, чтобы „кирасиры и драгуны были также ловки и смелы, как и гусары", и чтобы последние умели также сомкнуто атаковать врага, как и первые. Он находил разницу между видами конницы только в сорте лошадей. Если прибавить к тому, что и вооружение во всех видах прусской конницы было почти одинаково, то не трудно вывести заключение, что идеалом, по мнению короля, являлась конница одного типа, конница легкая и притом способная к выполненш всех вообще назначений, могущих выпадать на кавалерию (по понятиям того времени).
Изменения в организации и строе
Эскадрон кирасирского или драгунского полка имел 148 строевых всадников и 12 пеших человек и состоял из 2 рот или 4 взводов 11-рядного состава; строился же в три, а иногда в 2 шеренги, при чем дистанция между шеренгами равнялись 6 шагам, а во взводных колоннах и при атаке уменьшались. Полк кирасирский имел 742,— драгунский 5-эскадронный 745 и драгунский 10-эскадронный 1486 строевых всадников. Тот и другой в развернутом строе имели интервалы между эскадронами в 10 шагов и менее.
Эскадрон гусарского полка состоял из 3 взводов 11 и 12-рядного состава и имел 113 строевых всадников; в полку же гусарском состояло 1130 строевых всадников.
Подготовка конницы Фридриха Великого
Прежде всего, при помощи выдвинутых самим Фридрихом способных кавалерийских начальников (с Зейдлицем и Цитеном во главе), была выработана общая система подготовки прусской конницы. В основание ея были положены: возможно тщательное обучение каждого всадника верховой езде и правильная выездка лошадей; конечною же целью было поставлено сплочение всадника с лошадью. В этих видах были приняты следующие меры: а) введены частые упражнения в верховой езде (не менее 5 раз в недедю); б) устроены манежи во всех постоянных квартирах конницы; в) введены в штаты полков берейтора для руководства в деле выездки строевых лошадей; г) во всяком случае вменялось в обязанность обучать всадников своевременно и достаточно продолжительной езде на пересеченной местности; смотры производились на такой же местности. Так подготовлялись всадники, крепко сидевшие на лошадях и свыкшиеся со всеми аллюрами на какой бы то ни было местности. Эскадрон обучался ломке фронта, для чего был введен заезд на твердой оси (частями от взвода до эскадрона). Движение в колонне (эскадронной-взводной) требовалось исполнять с строгим соблюдением полных дистанций, соответствовавших протяжению фронта, дабы построение фронта к стороне фланга могло быть производимо одновременным заездом всех частей; при таких перестроевиях указывалось всегда равнение от флангов к середине.
Устав не допускал ни одного перестроения на месте, но только в движении и притом вперед.
Фридрих поставил раз на всегда офицерам своей кавалерии безусловное требование, чтобы они „всегда атаковали противника первыми и никогда не допускали неприятеля атаковать себя"; они должны были ободрять своих людей и внушать им, что неприятель далеко хуже того, каким они себе его представляют, в особенности же строжайше внушить им не жалеть противника и сколь возможно безпощаднее рубить врага; когда же он опрокинут, но не слишком горячо преследовать, и как только разсыпались, немедленно же и быстро смыкаться. Атаковать врага должно так, как предписано уставом: сначала двигаться прибавленною рысью, затем полным галопом, но с сохранением достаточной сомкнутости; в разстоянии же приблизительно 100 шагов от неприятельских эскадронов, должно пустить коней во всю скачь и в таком виде врубиться. „Его К. Величество заверяет, что раз атака будет так исполнена, враг, во всяком случае будет опрокинут. Как только будет опрокинута неприятельская 1-я линия, эскадронные командиры обязаны не медля и возможно быстро собрать эскадроны и, не теряя времени, атаковать 2-ю линию противника".
Если какой-нибудь эскадрон 1-й линии будет отбит, то ближайший из 2-й линии должен быстро вынестись вперед, атаковать неприятеля, врубиться в него, а затем настойчиво и упорно гнать.
Каждый кавалерийский офицер должен был: а) „твердо зарубить себе в памяти, что для поражения врага нужно только... атаковать его с наибольшею быстротою и силой и... охватить его фланги"; б) „никогда не упускать из виду, что он обязан атаковать неприятеля во фланг, чтобы вернее опрокинуть его".
Признавая единственным способом атаки движение вперед с наибольшею быстротою, с целью врубиться в ряды неприятеля и нанести ему возможно большее поражение напором коней и ударом холодным оружием, Фридрих воспретил употреблять в дело огнестрельное оружие, и только когда опрокинуты 1-я и 2-я линии противника, то, для большего его расстройства, кавалеристам разрешалось производить пальбу в догонку по убегающему неприятелю.
Особенное внимание было обращено королем на гусар, для которых уставные и т.п. положения разнились от соответствующих положений для кирасир и драгун в следующем: а) дистанция между шеренгами определена в 4 шага, а интервалы между развернутыми эскадронами в 30 шагов; б) гусары производили эволюции в виду неприятеля в двух шеренгах, что увеличивало фронт атаки всдедствие увеличения числа рядов во взводах до 18; в) при атаке фланговые эскадроны (или взводы от них) должны были по возможности выигрывать фланги и тыл противника, а средние привести его в беспорядок посредством отдельных партий (рассыпкою), когда же это было выполнено, то эскадроны, с обнаженными саблями, с криком, должны были броситься на врага во всю скачь; г) не должно было атаковать сразу всеми силами, но следовало всегда иметь резерв до тех пор, пока противник не пришел в полный беспорядок или пока не обнаружится решительное превосходство; д) установлен был принцип независимости №№ взводов при построении фронта вперед; ж) в день боя гусары должны были преследовать отступающаго неприятеля до места ночлега.
Руководящие основания для ведения боя массою конницы. Инструкция 1744 года. Боевой порядок конницы Фридриха Великого
Подготовив конницу подвижную, поворотливую, не знавшую преград, Фридрих дал ей и руководящие основания для ведения боя массою, В данном ей вместе с тем боевом порядки выражалось стремление: а) производить удар возможно сомкнутый и быстрый и, так сказать, бесповоротный; б) соединять всегда фронтальный удар с охватом неприятельских флангов и даже тыла, и в) вполне обеспечить производство атаки от случайностей.
Выполнение этих условий указывалось инструкцию короля 27 июля 1744 года . Начиная с момента выхода на поле сражения рекомендуется движение возможно широким фронтом, наблюдение интервалов в линии, выравнивание и выстраивание линии по подвижной голове.
Затем предписывается построение. Вся масса конницы должна была пристроиться к назначенному крылу пехоты и образовать три линии (см. ч. № 4), причем соблюдать: интервалы между эскадронами 1-й линии не более 10, 2-й линии в 60 и 3-й линии до 70 шагов: дистанции же, как между 1-ю и 2-ю, так и между 2-ю и 3-ю линями, в 300 шагов.
По нормальному порядку 1-ю линию составляли кирасиры, 2-ю драгуны, а 3-ю гусары, Сверх того, на наружном фланге 1-й линии, в колонне из середины, располагался один гусарский полк (10 эскадронов); остальные гусары (составлявшие 3-ю линию) строились во взводные колонны, а эскадроны не только 1-й, но и 2-й линии в развернутом строю. Часть эскадронов 2-й линии, примыкавших к пехоте, располагалась на половинной дистанции, с назначением обеспечения 1-й линии, когда боевой порядок конницы отделялся от пехоты. Гусарская колонна наружного фланга и эскадроны 3-й линии обеспечивали тыл и фланги кирасир и драгун и этим „как бы порождали уверенность в том, что передним линиям ничего больше не предстоит делать, как только иметь дело с имеющимся перед ними врагом”.
“Перед боем должно быть подтверждено рядовым, что... гусары прикрывают их фланг и тыл, чтобы поэтому они не смели поворачивать назад, если бы услышали в своем тылу выстрелы... раненные и лишившиеся лошадей должны идти к пехоте”. (См. примечание к инструкции).
Отступления от нормального порядка разрешались королем в зависимости от местности: так он разрешал вводить, в подобных случаях, в 1-ю линию эскадроны из второй, но и при этом безусловно требовал сохранения интервалов между эскадронами 1-й линии не более 10 шагов, допуская их менее; во 2-й же и 3-й линиях допускались (против нормальных) и более широкие интервалы.
Боевыя действия конницы по инструкции Фридриха Beликого
„Когда боевой порядок конного крыла выстроился и неприятель не выказывает никаких движений, то генералы обязываются спросить у короля, должны ли они атаковать. Если же неприятель производит хотя незначительные передвижения или генералы видят, что они с выгодою могут атаковать врага, в таких случаях они уполномочиваются королем атаковать врага без замедления. Король воспрещает всем кавалерийским офицерам, под страхом позорного наказания, допускать нeпpиятeля атаковать себя, и всегда должны пруссаки атаковать врага".
Затем следуют указания правил, которые должны быть соблюдаемы при производстве самой атаки. „Когда последовало приказание идти в атаку, то вся линия двигается шагом, затем переходит в рысь и галоп, а приблизившись на 200 шагов, дает полный повод лошадям и скачет". Должно ворваться в неприятельскую линию „с полной силой и криком, но с неизменным сохранением боевого порядка, чтобы три линии постоянно сохраняли 300 шагов дистанщи между собою и чтобы гусары все время держались на флангах". Без сомнения, прибавляет король, „неприятель не выдержит такой атаки и будет опрокинут на свою вторую линию, и тогда придется продолжать атаку на вторую линию".
Затем король переходит к разъяснению действий 2-й и 3-й линии. Когда обе неприятельские конные линии опрокинуты, то ближайшие эскадроны к неприятельской пехоте должны немедленно заехать и ударить во фланг обеим линиям неприятельской пехоты. Каждый из командиров эскадронов, после первой атаки, должен действовать самостоятельно, имея в виду только — после каждого столкновения быстро собирать своих людей и, не выжидая товарищей или приказаний начальника „наступать на горло врага”. Король вторично напоминает эскадронным командирам, что даже в этот период атаки они не должны дозволять неприятелю атаковать себя и, где бы он ни начал скучиваться, быстро собираться и бросаться на собирающегося врага.
Начальствующие 2-ю линию должны внимательно следить за действиями 1-й и если, „против ожидания", какой либо из эскадронов 1-й линии будет опрокинут, немедленно же 2-я линия должна поддержать и отбить врага.
Когда пехота неприятельская обращена в бегство, то драгуны и гусары, её преследующие, должны обскакивать и требовать сдаваться, а в противном случае рубить и расстреливать бегущих. Преследование должно продолжать до крайней возможности; гусары же должны тревожить неприятеля и в ночь после боя. Этим настойчивым преследованием король хотел довести противника до полного расстройства и при дальнейшем движенш армии вперед иметь перед нею лишь бегущего врага.
Дополнительная инструкция 1748 г.
В 1748 году король, признавая себя „до некоторой степени виноватым перед генералами за пробелы в инструкциях", дал новую дополнительную инструкщю, важнейшие разъяснения которой сводились к следующему: а) когда неприятельская кавалерия прогнана „за ближайшее дефиле", то прусская конница должна, оставив против неё небольшую часть, направиться в тыл неприятельской пехоте и постараться отрезать ей отступление; б) особенно настойчиво требовалась сомкнутость атаки 1-й линии даже на пересеченной местности, а чтобы добиться этой сомкнутости, король приказывал эскадронам двигаться совсем без интервалов; в) если приходилось располагаться и сражаться при наличности многих местных предметов и урочищь, то коннице указывалось место во 2-й и в 3-й линии общего боевого порядка.
Боевой порядок 1770 года
Вышеуказанный кавалерийский нормальный боевой порядок продержался до 1770 года, когда он был заменен новым, в котором уже не было флангового гусарского полка, но за то 2-я линия эскадронов показана уступами из-за одного или из-за обоих флангов 1-й, а 3-я уступами же из-за 2-й линии.
Оценка сущности инструкций Фридриха Великого и подготовки его конницы
Фридрих сделал все, чтобы первый удар был неотразим, произведен стеною („en muraille") или тараном: тяжелая кавалерия (около 1/3 конного крыла) бросалась в атаку; небольшие интервалы (10, 6, 4 шага) мгновенно заполнялись раздававшимися всадниками, соблюдавшими уставное правило езды „колено о колено". Для заполнения интервалов в 1-й же линии, которые могли образоваться под влиянием местных условий и других случайных причин, служили эскадроны 2-й линии, быстро вдвигавшиеся в те участки 1-й линии, которые ослабевали в своем шоке по тем или другим причинам. Этому удару нельзя было противостоять; трудно было также всадникам, его производившим, повернуть назад; но если бы 1-я линия повернула, то смяла бы с тою же силою 2-ю линии; во избежание этого, эскадроны последней становились на широких интервалах. По выражению короля, 50 всадников, появившихся на фланги или в тылу неприятельской линии, стоят больше, чем нисколько эскадронов, ударивших с фронта. Для производства такого удара и назначался фланговый гусарстй полк (1130 сабель). Гусары, соблюдавшие в сомкнутом строю более просторную езду „стремя о стремя", сидевшие на легких лошадах, а потому обладавшие более энергичными аллюрами, обыкновенно, почти одновременно с ударом 1-й линии на линию неприятельского фронта, оказывались уступом вперед в косвенном направлении (посредством заезда по эскадронно) по всей глубине неприятельского боевого порядка; в этом направлении они и кидались в атаку.
Так Фридрих сочетал неотразимый фронтальный удар с охватом всего непргятельского боевого порядка, направляя для удара почти ¾ всего конного крыла; при этом против слабейшей части неприятельского порядка (фланга) сосредоточивалось около 1/3 всех сил, участвовавших в ударе (гусарский полк и часть эскадронов 1-й и 2-й линии).
Обеспечение конницы, производившей удар, от случайности неприятельского нападения, достигалось: вообще посредством резерва (около ¼) из наиболее подвижного и надежного вида конницы—гусар с фланга внутреннего частью драгунских эскадронов, расположенных в 150 шагах от 1-й линии, с фланга наружного 10-эскадронным гусарским полком (лучше всего посредством охвата неприятельского фланга).
Таким образом Фридрих, образовав конницу из самых надежных элементов, обучил ее не знать преград и в духе высшей подвижности, воспитал ее в духе самоуверенности и почина, дал ей глубоко соображенный боевой порядок, гибкий и заключавший в себе элементы, необходимые для производства неотразимых фронтальных ударов, сочетавшихся с охватом флангов и тыла, и для обеспечения успеха подобных ударов.
Не ограничиваясь этим, Фридрих собирал эту конницу в большие массы, доходившие до 50 и даже до 100 эскадронов под начальством одного лица и притом такого, которое было вполне достойно подобного назначения. В общем, он сделал для своей конницы все возможное для того, чтобы она была способна наносить громовые удары, что, к тому же, облегчалось господствовавшею в то время линейною тактикою, при которой длинные, тощие и неповоротливые линии пехоты не могли не сделаться легкою добычею подобной конницы.
Австрийская кавалерия, состоявшая из кирасир, драгун и гусар, в начале была лучше прусской, но затем уступала ей во многих отношениях, не смотря на то, что старалась усвоить себе некоторые взгляды и идеи, господствовавппе в коннице Фридриха Великого, и только в отношении способности (легкой ея части) к партизанским действиям и к малой войне, она превосходила прусскую конницу безусловно.
Конница остальных западно-европейских армий, не исключая даже шведской, также уступала прусской, которая превосходила и русскую в отношении собственно боевой подготовки, уступая ей, в свою очередь, в отношении способности к выполнению задач стратегического характера.
Артиллерия
Артиллерийское дело, в разсматриваемую эпоху, сделало немаловажные успехи, как в теоретическом так и в практическом отношении, а вместе с тем сама артиллерия была почти совершенно преобразована и значительно усовершенствована по материальной, лабораторной и строевой частям. Полевая артиллерия была повсюду отделена от осадной и крепостной и разделена на батарейную или собственно полевую и полковую. Калибры, длина и вес орудий были определены положительно и более или менее однообразно. Длина и вес полевыхь орудий уменьшены, а наибольшим их калибром почти везде установлен 12 фунтовый. В России, а по её примеру в Пруссии и в других государствах (позже всех во Франции), были введены в состав полевой батарейной артиллерии гаубицы, до того употреблявппяся почти исключительно при осаде и обороне крепостей.
Были определены также калибр и вес мортир (4 ½ — 10 дюймовых и 10 — 75 фунтовых).
Усовершенствованы: а) литье орудий (начали лить цельные и сверлить в горизонтальном положении); б) устройство лафетов полевых и крепостных орудий и отчасти повозок вообще; в) изготовление и употребление пороха и снарядов (в связи с успехами теории); г) прицеливание (прицелы Грибоваля во Франции); д) строевая часть; ж) практическое употребление артиллерии и действия её в поле совместно с другими родами оружия.
Числительность артиллерии увеличивалась во всех армиях, особенно во время семилетней войны и после неё (соразмерность артиллерии к пехоте достигла 5 орудий на 1000 чел. и даже более того). Вмести с тем увеличивалось число артиллерийских парков, обозов и лошадей, что не влекло за собою особенно вредных последствий, в виду медленности ведения операций. В общем значение артиллерии, в сравнении с веком Людовика XIV, несколько возрасло.
Собственно при вступлении Фридриха на престол, артиллерия занимала второстепенное место, а артиллеристы, в обществе и в армии, не пользовались таким же уважением, как личный состав двух остальных родов оружия. Со стороны самого Фридриха артиллерия не была предметом таких попечений и заботливости, как конница и пехота. Тем не менее он понимал важность артиллерии, старался довести ее до возможно высокой степени совершенства и пользовался ею, насколько это было необходимо.
Усиление Фридрихом артиллерии. Реформы им проведенные
В 1740 году прусская артиллерия состояла из двух батальонов: 1 полевого, 6-ротного, и 1 гарнизонного -ротного, всего же из 10 рот. В 1782 году число рот полевой артиллерии было доведено до 43, составлявших 4 полка (8 батальонов). Фридрих ввел в употребление облегченные гаубицы, а также, по примеру России, конную артиллерию и старался сделать свою артиллерию вообще возможно более подвижною, не ограничиваясь отделением полковой артиллерии (не более 3-фунтового калибра), от собственно полевой (6-фунтового и 12-фунтового калибра), но отдавая и в последней предпочтение орудиям меньшего калибра. Тем не менее он пользовался иногда в доли орудиями более тяжелыми, в сравнении с теми, кои допускались собственно в полевой артиллерии . Первоначально в его армии было 2—3, а позже до 5 орудий на 1000 человек.
Расположение в бою. Боевыя действия
.
Артиллерия остальных армий
Австрийская артиллерия была сходна в отношении организации с прусскою. Полевую артиллерию составляли главным образом 12-фунтовые, 6-фунтовые и 3-фунтовые орудия, а также 7-фунтовые гаубицы.
Артиллерия эта находилась на довольно высокой степени совершенства, что было в свое время засвидетельствовано самим Фридрихом после сражения при Колине, в котором она действовала по пруским войскам с значительным успехом.
Французская артиллерия, после семилетней войны, была преобразована по образцу прусской и австрийской, послуживших образцами и для артиллерии остальных западно-европейских армий. Самостоятельное развитее можно отметить только в русской артиллерии.
Инженерные войска
Инженерные войска получили в австрийской армии большее развитее, чем в прусской, главным образом вследствие того, что Фридрих вообще не был приверженцем излюбленных в то время непрерывных укрепленных линий (не говоря уже о крепостной войне), тогда как австрийцы, наоборот, обращали особенное внимание не только на выбор, по возможности, „неприступных" позиций, но и на усиление их укреплениями, в видах окончательного придания им подобного характера.
из книги: КРАТКИЙ КУРС ИСТОРИИ ВОЕННОГО ИСКУССТВА в СРЕДНИЕ и НОВЫЕ ВЕКА. ЧАСТЬ III. История военного искусства в новые века в эпоху Фридриха Великого и Екатерины Великой. Книжка 1-я. Составил ординарный профессор Николаевской Академии Генерального Штаба Полковник Гейсман. С.-ПЕТЕРБУРГ. 1896.