Вследствие моего последнего вашему высокографскому сиятельству отправленного рапорта, донесть честь имею, яко неприятельской корпус под командою генерала Платена, находящейся при Пирице и по доставлению от короля подкрепления, состоящего в восьми баталионах пехоты и одном эскадроне нововербующихся в Берлине фрей-гусар под командою генерала-майора Шенкендорфа, показав вид склонятца к Польше и сделав вымышленно токмо разглашение в своем корпусе, якобы магазейны наши тамо паки разорять намерен, отвлек генерала-майора Берга от Старгарда к Френенвальду отступить, сам скоро потом помар-шировав чрез Старгард к реке Реге, понуждая легкие войски отвсюду отступать даже до Наугартена, а потом и до Грейфенберга. Я принужден был из Трептова, оставя токмо один эскадрон гусар для примечания береговой морской дороги, два баталиона легкие, Рижской конной гранодерской полк и всех гусар и казаков обратить в подкрепление генерала-майора Берга и генерал-майора Яковлева, стоящего с четырьмя баталионами при Грейфенберге. Чрез сие неприятельское движение левая сторона реки Реги да и морской берег не могли быть в силах достаточных постами прикрыты, а единственно токмо для примечания и чтоб оные повергнуты не были опасности и быть отрезанным, из легких войск и отчасти из драгун пристойные места заняты были. Сими обстоятельствы герцог Виртембергской и действительно, конечно, по согласному постановлению, 4 числа в ночи введя в морской залив, называемой Кольбергской дип, несколько и из моря лодок конечно со всем мостом уже изготовленные оставя свои ретранжаменты, с полуночи береговою дорогою помаршировал к Трептоу, понудя мои караулы, на вышеписанном проливе стоящие, ретироватца. Невероятно сие быть казалось, тем паче, что дезертиры, той ночи приходящие, ни о каком движении или намерении, о чем я никогда не упущаю прилежно спрашивать, не сказали и ниже подлинно знали; наконец достав одного около четвертого часа поутру дезертира, кои чрез всю ночь в болоте завязлон лежал и едва нашими казаками вытащенной сведал, однако, только что весь корпус герцога Виртембергского строился в две линии при Каценберге на правом его крыле. Я приказал полковнику Салтыкову, бывшему в сию ночь в резерве на закрытии батарей, немедленно послать патрули к неприятельскому ретранжаменту и некоторым отважитца въехать в самой ретранжамент; он, полковник, сам досмотри, нашел его подлинно оставленным и меня рапортовал. Я немедленно приказал всему корпусу, оставя несколько баталионов к прикрытию батарей и лагеря, переходить на ту сторону реки Персанты, воображая себе, иногда не покуситца ли неприятель атаковать бригадира Бранта или форсировать его и тамо пробиватца, но в то самое время уже рапорты дошли от постов при Кольбергском и Трептовском дипе, что неприятель по сделанным мостам, на лодках наведенным, перешел. Не осталось мне иного сделать по положению сего берегового пути и по отдалению сих дипов от моего лагеря, как бригадиру Бранту послать всех казаков и драгун вслед за неприятелем и самому в подкрепление их к деревне Дрейнау маршировать. Драгуны, по объявлению полковника Девица, с трудом могли на Трептовскую дорогу взойти и затем действительно поиска или преследования сделать были не в состоянии, а токмо казаки оного преследовали до самого Трептова, доказывая невозможность тем, что, неприятель брося несколько своих ящиков с аммунициею и одну пушку, с дороги они не были в состоянии никаким числом лошадей их вытащить; но дабы неприятель, делавшей ариергард, не понудил их жестокой своей стрельбой из пушек отдалитца и не воспользовался бы после сим оставленным, нашли за лучшее пушку и ящики подорвать, хотя сие, однакож, я, не находя за пристойно, исследовать обстоятельно и вашему высокографскому сиятельству донесть не упущу.
После мне не осталось иного сделать, как остатца в моем настоящем положении во ожидании неприятельского движения; а в сих обстоятельствах ваше высокографское сиятельство найти изволите, что мне одного преследовать и другому противитца само положение мест и состояние моих сил, не знав притом за подлинно, а каком числе и гарнизон в Кольберге оставлен за моею спиною, все военные резоны и без того не дозволяли кольми паче, когда мосты на реке Реге при Грейфенберге и Трептоу сокрушены.
Будущее время окажет по движению неприятельскому его прямое намерение открыть, а я себе воображаю на сие время токмо быть двоякое: первое, что недостатков ради в пропитании герцог Виртембергской принужден был ретранжамент свой оставить, сего б ему никогда учинить было не можно, когда б по реке Реге и Ине мои ретранжаменты остались; натурально надобно было для его спасения и Платену движение свое сделать дабы тем открыть ему способ к свободе; другой, что иногда либо король сам не заключал ли полезнее быть обоим сим корпусам соединенным и на свободе, чтоб в предприятой осаде, сопряженной и без того ныне с многими трудностями, делать разные шиканы или же при расположении на квартиры беспокоить [нас] и в пропитании, а паче в фураже отнимать все способы пользоватца из земель его, лежащих за рекою Персантою.
Я в обоих сих пунктах не токмо мою предосторожность сохранять, но и ко уничтожению сих все возможности употребить старатца буду, хотя сие однакож сопряжено со многим для людей беспокойством и различными еще следствиями, в которых всех я по крайнему моему разумению наиполезнейшие меры избирать, так [же] как и высочайшей ее императорского величества рескрипт, от 4 минувшего месяца пущенной, как за точное в таковых обстоятельствах мне правило хранить и исполнять должности моей не упущу.
Из сих произшедших обстоятельств ваше высокографкое сиятельство изволите усмотреть, что мое мнение на солидном [плане] основано было и, ежели бы господин генерал-лейтенант князь Волконской с корпусом своим, равнясь с Платеном несколько времени его удержал, то б, конечно, принц Виртембергской своим корпусом и в свое способное к тому время был сокрушен.
Крепость при отступлении неприятельском чрез посыланного от меня капитана Бока к сдаче была требована; комендант фон Дергенде, со всеми хотя учтивостьми, твердость свою и заслуженные уже якобы честь и славу толикими формальными осадами доказать и в сем случае мне обещал. Я, однако ж, приказал господину генерал-порутчику Гольмеру от стороны морской или по усмотрению его, где токмо место позволит, на настоящее весьма сырое время траншеи открыть и батареи в большом числе орудий заложить: одна из сих уже устроена, и с вчерашнего дни город бомбардируетца.
ЦГВИА.ф. ВУА, д. 1690, лл. 139-141Из “Секретного исходящего журнала”. Копия.