Эти документы были разработаны по заданию Военной коллегии Корнелием Богдановичем Бороздиным2 и нигде не были опубликованы. В 1754 - 1756 гг., являясь представителем артиллерийского ведомства в Воинской комиссии по составлению новых штатов и положений, Бороздин занимался вопросами реорганизации русской артиллерии. Его перу принадлежит ряд других весьма ценных и оригинальных работ в области артиллерии3.
“Рассуждение о полковой артиллерии” (13 рукописных страниц), написанное в 1755 - 1756 гг., состоит из исторической справки и девяти пунктов новых положений. Согласно справке, развитие полковой артиллерии за 30 лет (1720 - 1750гг.) представляется в следующем виде. При Петре I по штату 1720 г. полковая артиллерия (прислуга, орудия, ездовые и конский состав) находилась в пехотных полках в полном ведении полков, а в конных - в “особом полковом артиллерийском корпусе” при полевой артиллерии. В пехотных полках полагалось иметь по два орудия на полк, а в конных - по одному. Конным полкам орудия придавались лишь в военное время. Всего в сорока пехотных и тридцати конных полках должно было содержаться 110 орудий. Указом Петра I от 16 декабря 1723 г. при толковой пушке полагалось иметь прислугу в пять человек. Для управления артиллерией в бою и обучения артиллеристов в пехотных полках имелись особые артиллерийские офицеры4, которые в мирное время и в перерывы между боями проводили с артиллеристами занятия: зимой - теоретические, летом - практические.5
После смерти Петра I эти принципы организации и подготовки толковой артиллерии, оправдавшие себя в годы Северной войны, были видоизменены. Миних, Гинтер, Гессен-Гомбургский, управлявшие артиллерией русской армии с 1725 по 1741 г., ввели новые штаты и положения, которые, в конечном счете, привели полковую артиллерию русской армии в неудовлетворительное состояние. По штатам 1736 г. вводились двойная организация (мирного и военного времени) и двойное подчинение (командиру полка и артиллерийскому ведомству). По штату мирного времени сохранялось количество полковых орудий, принятое при Петре I. По штату военного времени предусматривалось в пехотных полках по четыре, а в драгунских - по два орудия. С этого времени полковые орудия стали подразделяться на “основные” (мирного времени) и “прибавочные” (военного времени). “Основные” содержались в полках, а “прибавочные” - в складах артиллерийского ведомства. Для обслуживания “основных” орудий по штату полагалось иметь “канониров и фузилеров при каждой пушке по 3 человека”6 из числа артиллеристов полевой артиллерии и, кроме того, “в прибавку к ним” - из числа солдат (или драгун)7 полков - по два человека. Для обслуживания “прибавочных” орудий прислугу должны были выделять только полки. Такое же положение было с ездовыми и конским составом.
Эта двойственность привела к нарушению прежней стройной организации полковой артиллерии и отрицательно сказалась на ее хозяйственном, строевом и боевом состоянии. Попытки Военной коллегии указами 1743, 1745 и 1748 гг. упорядочить полковую артиллерию не доводились до конца. И вплоть до 1754 г. в этом отношении “точного узаконения не имелось”:8 артиллеристы были плохо подготовлены и обмундированы, а их орудия и средства передвижения находились в: запущенном состоянии. Командиры полков неохотно отдавали солдат на учебу в артиллерию, а артиллерийское ведомство слабо контролировало их подготовку и нерегулярно проводило учебные сборы.
Чтобы упорядочить полковую артиллерию, чего настоятельно требовала надвигавшаяся война с Пруссией, в “Рассуждении” предлагалось вернуться к тем национальным принципам ее устройства, которые сложились в первой четверти XVIII в., но с учетом изменений в организации полков9 и требований боевой практики. Конкретно эти предложения сводились к следующему:
- в каждом пехотном полку иметь по четыре, а в конных по две 3-фунтовые пушки с двумя 6-фунтовыми мортирами на лафете каждой пушки;
- орудия, прислугу, ездовых и артиллерийские упряжки передать в полное подчинение командирам пехотных полков, сведя их в особую команду; командирам конных полков полковую артиллерию придавать лишь в военное время;
- полковые пушки обслуживать увеличенным числом артиллеристов - “одному капралу и девяти фузилерам”11, имея, кроме того, три запасных номера; артиллерию комплектовать только из числа “добрых, крепких, проворных и особливой смелости людей”12
- в начальники полковых артиллерийских команд с целью их “доброго учреждения и смотрения” назначить особых офицеров, хорошо знающих теорию и практику артиллерийского дела, умеющих самостоятельно заниматься обучением личного состава, ремонтом орудий и принадлежности, пиротехническими работами, и способных руководить использованием орудий в бою;
- в дивизиях в военное время иметь дивизионных артиллерийских начальников (капитанов), которым вменить в обязанность следить за состоянием полковой артиллерии и “в присутствии полкового командира почасту (ее) осматривать, вся ли она состоит в исправности и должных добротах и пропорциях”13
- в конных (кирасирских и Драгунских) полках в мирное время половину полковых орудий (по одному на полк) содержать. в пограничных крепостях, а половину - в полевых артиллерийских полках в районах вероятного расположения кавалерии. Из девяти артиллеристов, предназначенных для обслуживания орудий, пять назначать из полевой артиллерии, а четыре - из числа драгун того полка, которому они приданы.
В “Рассуждении” предлагалось полковую артиллерию действующей русской армии перевести на новые штаты в первую очередь и в наикратчайшие сроки. Все эти передовые принципы организации полковой артиллерии русской армии, изложенные в “Рассуждении” и направленные к установлению единообразия в ее организационном устройстве, нашли отражение в “Регуле” и “Штатах” полковой артиллерии.
В сентябре 1756 г. “Регул” и “Штаты”, после утверждения их “конференцией при высочайшем дворе”, были спущены в войска для исполнения. С сентября 1756 г. по май 1757 г. артиллерия пехотных и конных полков действующей русской армии была перестроена в соответствии с новыми положениями и с учетом начавшейся войны с Пруссией. В течение всей Семилетней войны артиллерия полков русской армии действовала по штатам и положению 1756 г. Лишь после войны в ее организацию были внесены некоторые частные изменения, обусловленные опытом прошедшей войны. Это важно подчеркнуть, чтобы оттенить особое значение этих документов для историков, занимающихся изучением военного прошлого нашей Родины.
В двадцать одном пункте “Регула”14 излагались как вопросы организационного устройства полковой артиллерии, так и вопросы боевой подготовки и принципы ее боевого использования. В этом отношении “Регул” не только реализовал основные положения “Рассуждения”, но и развивал их, вводя новые прогрессивные положения в обучение и воспитание артиллеристов и применение полковых орудий в бою. Согласно “Регулу” и “Штатам” 1756 г. полковая артиллерия пехотных полков,. сведенная в особую команду, с постоянным числом орудий, артиллеристов, ездовых и лошадей, передавалась в полное подчинение командиров полков. В административном, хозяйственном, строевом и боевом отношении команда являлась неотъемлемой и составной частью полка. Только в вопросах артиллерийского снабжения (обеспечения порохом, ядрами, бомбами и т. п.) она, как и прежде, зависела от артиллерийского ведомства.
Полковая артиллерия конных полков по штатам 1756 г. имела два вида организации - мирного и военного времени. В связи с началом Семилетней войны она была передана в полки, однако в административном, хозяйственном и строевом отношении подчинялась артиллерийскому ведомству, а в боевом - командиру конного полка. Такое двойное подчинение, отрицательно сказывавшееся на согласованности действий. конницы и ее артиллерии, было устранено уже в ходе войны. После войны конная артиллерия, как и артиллерия пехотных полков, была передана в полное ведение командиров полков15.
Наглядное представление о штатной структуре полковой артиллерии 1756 г. можно получить из таблиц.
Таблица 1
| Материальная Часть | В команде | |
| Пехотного полка | драгунского полка | |
| Пушек 3-фунт. | 4 | 2 |
| Мортирок 6-фунт. | 8 | 4 |
| Зарядных ящиков | 8 | 4 |
| Снарядов: | ||
| а) ядер 3-фунт. | 460 | 240 |
| б) картечи 3-фунт. | 120 | 60 |
| в) гранат 6-фунт. | 80 | 40 |
| Артиллерийских упряжек (лошадей): | ||
| а) под орудие | 24 | 12 |
| б) под зарядный ящик | 16 | 8 |
Таблица 2
| На орудие | В команде | |||
| Личный состав | Пехотного полка | Драгунского полка | Пехотного полка | Драгунского полка |
| Офицеров | - | - | 1 | 1 |
| Унтер-Офицеров | 1 | 1 | 4 | 2 |
| Рядовых артиллеристов: | ||||
| а) основных | 8 | 8 | 32 | 16 |
| б) запасных | 3 | 3 | 12 | 6 |
| Ездовых | 5 | 5 | 20 | 10 |
| Всего | 17 | 17 | 69 | 35 |
Как следует из табл. 2, важной особенностью новых положений было введение в пехотные и конные полки артиллерийских офицеров. Артиллерийский офицер, как начальник полковой артиллерийской команды (с 1756 г. в пехотных, а с 1762 г. - в конных полках), включался в списки полка, зачислялся на все виды довольствия и нес ответственность за административное, хозяйственное, строевое и боевое состояние команды. Наряду с этим, ему вменялось в обязанность снабжать полк патронами и гранатами, обучать гренадерские роты пользованию ручными гранатами, а также (при отсутствии полкового инженера16) осуществлять инженерное обеспечение полка17. Обширные обязанности полкового офицера свидетельствовали о том, что он должен был выполнять не только функции начальника артиллерийской команды, но и ряд функций помощника командира полка по артиллерийским вопросам. Дивизионному артиллерийскому офицеру согласно “Регулу” вменялось в обязанность оказывать помощь командиру дивизии в контроле полковой артиллерии и ее рациональном использовании не только в интересах того или иного -полка, но и в интересах дивизии в целом. Кроме того, он должен был налаживать взаимодействие с партиями “секретных гаубиц”18 и полевой артиллерией, действовавшей на участке и в интересах дивизии. В распоряжении дивизионного офицера для этих целей находилась команда из шести артиллеристов и техников.
Судя по обширному кругу обязанностей полкового и дивизионного офицеров, приведенных в “Регуле”, эти офицеры представляли собой прообраз будущих начальников артиллерии полков и дивизий. В этом отношении Россия далеко опережала другие европейские страны. В Западной Европе, например, в Пруссии и Франции, полковыми орудиями командовали унтер-офицеры, подчиненные командиру батальона, а в дивизиях не было никаких артиллерийских начальников.19 Передовым характером отличалась и организация артиллерии конных полков русской армии. Ни Франция, ни Австрия не имели такой артиллерии ни к началу Семилетней войны, ни после ее окончания.20 Пруссия ввела ее только в 1759 г., используя опыт русской артиллерии.
Наряду с организацией полковой артиллерии “Регул” пронизан требованиями о возрождении петровских принципов обучения и воспитания полковых артиллеристов, от которых отошли в связи с засилием иностранцев в армии. В этом документе утверждается идея непрерывной и последовательной подготовки артиллеристов, обучения их тому, что нужно на войне. Это, в частности, находит выражение в формуле - обучать тому, что “канониру знать надлежит” и “таким образом, как в военных операциях есть надобность”21, в необходимости проводить обучение в течение всего года: зимой - “теории с ясным и прилежным показанием, а в наступлении лета - практики”22.
В понятие “теория” вкладывалось знание материальной части, пороха, снарядов, трубок, принадлежности, элементарных сведений о стрельбе (траектория, угол возвышения, дальность и действительность стрельбы) и т. д. В понятие “практика” входила отработка практических навыков по подготовке орудия к стрельбе и действию артиллеристов у орудия при различных видах стрельб: рикошетной, скорострельной (картечной. - А. А.) и стрельбе в цель - с места и в движении. К. практике также относились осмотр орудий и устранение их неисправностей, выверка прицельной линий, глазомерное определение дальности до цели, знание команд и другие навыки по обслуживанию орудий в бою. К боевой стрельбе разрешалось переходить только после отличного овладения теорией и отработки необходимых практических навыков. Боевые стрельбы рекомендовалось “проводить сначала примером, а потом действительною стрельбою” (снарядами, - А. А.) 23
Обучение боевой стрельбе включало как стрелковую (основную), так и тактическую (подчиненную ей) подготовку. Артиллеристы должны были обучаться стрельбе как с места, так и в движении, при совершении полком различных эволюции (перестроений). В основе обучения лежала передовая идея сосредоточенного использования полковой артиллерии. В “Регуле” проводилась смелая и оригинальная мысль о том, что “в военных операциях иногда доведется надобность учинить полковую артиллерию свести в один корпус для действия пушками и мортирцами”, что “сведенная хотя малых калибров артиллерия немалой к побеждению неприятеля успех и помощь армии подавать может”24.
Такое требование к боевому использованию полковой артиллерии далеко выходило за пределы господствовавших канонов линейной тактики, которая требовала рассредоточения полковых орудий в бою по батальонам. Оно являлось дальнейшим развитием положения “Воинского устава” Петра I (1716 г.) использовать артиллерию сообразно складывающейся обстановке.
Важными и ценными были также указания “Регула” о проведении обучения полковых артиллерийских команд на полковых и .дивизионных учениях, а также о соблюдении единых принципов боевой подготовки. При этом “Регул” исходил из необходимости внедрения в подготовку артиллеристов простых и доходчивых приемов обучения и индивидуального подхода при обучении. Учитывая неграмотность и малограмотность артиллеристов из рекрут - бывших крепостных, на первое .место выдвигались требования “показа” и “довольного изъяснения” (беседы).25 Так, при обучении глазомерному определению дальности до цели офицеры должны были “показать каждому не только грамоте знающему, но и безграмотным пушкарям, простые способы узнавать расстояния места, ибо, - как указывалось в “Регуле”, - и в простом человеке дар остроты то нужное дело без сумнения подать может” 26. Эти и другие подобные положения “Регула” по боевой подготовке позволяют рассматривать его как первое наставление полковой артиллерии, характеризующее высокий уровень русской артиллерийской теоретической мысли середины XVIII в. Важно отметить, что в соответствии с положениями “Регула” артиллеристы пехотных и конных полков прошли обучение в летних лагерных сборах, продолжавшихся с мая по декабрь 1756 г. При этом только через Рижский и Ревельский лагерные сборы до декабря 1756 г. были пропущены артиллеристы двадцати одного пехотного полка.27
Уже из краткой характеристики “Регула” и “Рассуждения о полковой артиллерии” видно, что в этих документах нашли отражение все основные стороны развития полковой артиллерии в 20 - 50-х гг. XVIII в. и особенно обстоятельно представлены состояние и принципы ее организации накануне Семилетней войны. Последнее важно подчеркнуть, поскольку в дореволюционной и советской исторической литературе этот вопрос остается все еще запутанным. Д. Ф. Масловский,28 а вслед за ним и другие дореволюционные историки так и не могли четко ответить на вопрос о том, с какой организационной структурой пришла полковая артиллерия русской армии к Семилетней войне. Масловский, например, ошибочно считал, что в 1756—1757 гг. в пехотных полках было от двух до шести, а в конных — от одного до трех толковых орудий.29 Он же необоснованно утверждал, что русские артиллеристы пришли к Семилетней войне недостаточно подготовленными, что артиллерийские офицеры, введенные, в полки и дивизии, являлись всего лишь инструкторами (советниками) общевойсковых командиров по артиллерийским вопросам.30
Такого рода ошибки проникли и в работы советских историков. И. С. Прочко неправильно утверждает, что в полковой артиллерии пехотных полков находилось от четырех до шести, а в конных — два-три полковых орудия.31 Проф. Коробков, несмотря на общую высокую оценку состояния русской артиллерии к началу войны, также ошибочно считал, что перед войной и в ходе войны состояло по штату в пехотных, полках два, а в конных — одно полковое орудие.32
Новые документы о полковой артиллерии, рассмотренные выше, позволяют утверждать: что русская армия пришла к Семилетней войне, имея передовую и стройную организацию полковой артиллерии и хорошо подготовленный личный состав полковых артиллерийских команд; что в пехотных полках было четыре, а в конных — два полковых орудия; что артиллеристы пехотных и конных полков были обучены в соответствии с передовой национальной системой обучения и воспитания войск, сложившейся еще в первой четверти XVIII в.
Подполковник А.М. Агеев
ПРИМЕЧАНИЯ
1 ААИМ, ШГФ, св. 476, д. 591, лл. 96—149.
2 К. Б. Бороздин был одним из наиболее выдающихся русских артиллеристов середины XVIII в. После окончания в 1726 г. Петербургской инженерной школы он вступил в армию в чине сержанта. В 1734 г. принимал участие в осаде Данцига, а в 1736 г. участвовал в штурме Азова. Около пятнадцати лет исполнял должность начальника полевой артиллерии г. Риги. В 1754 г. был назначен членом Канцелярии главной артиллерии и фортификации и определен в члены Воинской комиссии. Свои взгляды на “исправление артиллерии” Бороздин изложил в плане, представленном Воинской комиссии в начале 1755 г. План Бороздина предусматривал разработку всех основных вопросов, относящихся к деятельности артиллерийского ведомства и артиллерии как рода войск. В 1758—1759 гг. Бороздин являлся начальником артиллерии действующей русской армии.
3 “Регламент” (1756 г.), “Наставление господам батарейным командирам...” и другие наставления и инструкции.
4 В указе Петра I от 21 февраля 1721 г. отмечалось, что полковые инженеры “купно или попеременно с офицером артиллерийским те науки обучать... должны”. (ААИМ, ШГФ, св. 476, д. 591, л. 158).
5 Там же.
6 ААИМ, ШГФ, св. 476, д. 591, лл. 96—97; св. 521, д. 82, лл. 39—45.
7 В зависимости от того, в пехотных или конных полках находились. орудия.
8 ААИМ, ШГФ. св. 476, д. 591, лл. 96—97.
9 Полки, ранее имевшие двухбатальонный состав, увеличивались до трехбатальонного состава.
10 При таком устройстве полковых пушек из них можно было вести огонь 3-фунтовыми ядрами и картечью, и 6-фунтовыми гранатами.
11 ААИМ, ШГФ, св. 476, д. 591, л. 102.
12 Там же, л. 104.
13 Там же.
14 Объем “Регула” — 22 рукописные страницы (ААИМ, ШГФ, св. 476 д. 591, лл. 110—126).
15 ПСЗ, т. 43, Спб, 1830, стр. 93—96.
16 Штатами 1756 г. вводились в полки и офицеры — полковые инженеры.
17 ААИМ, ШГФ, св. 476, д. 591. лл. 114—115.
18 Там же, лл. 119—120.
19 Нилус А., История материальной части артиллерии, т. I, Спб, 1902, стр.
20 Там же, стр. 238—241.
21 ААИМ, ШГФ, св. 476, д. 591, л. 123.
22 Там же, лл. 112—113.
23 Там же, лл. 123—124.
24 Там же, л. 123.
25 Там же, лл. 112—113.
26 Там-же, л. 114.
27 Там же, св. 481, д. 596, лл. 400—409, 486—495, 519.
28Масловский Д. Ф., Русская армия в Семилетнюю войну, вып. 1, Спб, 1882; Записки по истории военного искусства в России, ВЫП. 1—2, 1891—1894.
29Масловский Д.Ф., упом. соч., стр. 48, 56—57.
30 Там же, стр. 57.
31 Прочко И.С., История артиллерии, т. I, 1945, стр. 110.
32Коробков Н., Семилетняя война, 1940, стр. 73—74.
Статья опубликована в Сборнике исследований и материалов Артиллерийского исторического музея. Выпуск IV. Ленинград 1959 г.